Мир переживает драматические изменения, связанные с пандемией, торговыми и валютными войнами, природными катаклизмами и техногенными катастрофами. Все это приоритизирует структурную перестройку экономики на основе нового технологического уклада. Участники международного макроэкономического семинара «Интегральный мирохозяйственный уклад: компромисс рыночных и социальных стимулов», который состоялся 10 ноября в штаб-квартире Евразийской экономической комиссии, обсудили модель развития Евразийского экономического союза, учитывающую новые риски и возможности для стран.
«С одной стороны, переход к новому технологическому укладу создает новые возможности для экономического роста, раскрытия человеческого потенциала, повышения уровня и качества жизни населения. С другой стороны, этот переход дает возможность замещения людей роботами, организации тотальной прослеживаемости и контроля за их поведением. В зависимости от социально-политической системы эти противоречивые тенденции могут приводить как к активизации творческой активности граждан, так и к их подавлению», — отметил Сергей Глазьев, министр по интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии.
Модератор семинара, президент Межгосударственного банка Николай Гаврилов отметил, что «ситуация в мировой экономике, в международных отношениях и в жизни социума меняется очень стремительно», и обозначил главный вопрос к участникам мероприятия — действительно ли изменения настолько драматичны, что ведут к формированию нового мирохозяйственного уклада?
Руководитель департамента макроэкономики и политического развития ЮНКТАД Анастасия Несветайлова констатировала, что в этом году практически все регионы и экономики мира растут быстрыми темпами, но эта тенденция обманчива.
«Уже в 2022-м году мы прогнозируем замедление темпов роста до 3,6%. Это замедление объясняется как структурными факторами, так и отсутствием политической воли. Самый большой риск сейчас – это политическая нерешимость, нежелание на уровне многостороннего диалога договориться и внедрить экономические меры, которые бы сделали идею инклюзивного роста реальностью», — сказала Анастасия Несветайлова.
Она также высказала мнение, что восстановление развитых стран отвлечет внимание и ресурсы от необходимости проведения давно назревших преобразований в развивающихся странах, в связи с чем разрыв между ними будет только увеличиваться.
Программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай» Ярослав Лисоволик назвал главной причиной разрыва между развитыми и менее развитыми странами недостаточную интеграцию развивающихся стран в мировую экономику. Он также остановился на проблеме дефицита специалистов, которая стала результатом недоинвестирования в человеческий капитал за прошлые десятилетия. По мнению эксперта, необходимо более активно задействовать ресурсы институтов развития.
О необходимости сокращения неравенства внутри стран и между ними заявил также глава подразделения глобализации и стратегий развития ЮНКТАД Игорь Паунович.
«Очевидно, что возможности для населения в развитых странах намного выше, чем в менее развитых. Мы видим приоритет частных интересов над общественными и государственными, и международные правила, а также глобальное управление трансформировались в поддержку этой доктрины», — сказал Игорь Паунович.
Кроме того, он подчеркнул, что сегодня проблема глобального развития не может быть отделена от климатических вопросов. Переход к безуглеродной экономике, по его мнению, является неотложным.
«На развитые страны приходится две трети совокупных выбросов, а на Африку — только 3%. С 1990-х годов по 2015 год 1% богатейшего населения мира увеличил выбросы углерода более чем в два раза по сравнению с 50% беднейших слоев населения. При этом развивающиеся страны тропиков больше пострадали от климатического кризиса, чем развитые страны, которые его спровоцировали, — отметил Игорь Паунович. — Зависимость развивающихся стран от небольшого числа видов деятельности, чувствительных к изменению климата, следует уменьшить за счет структурных преобразований, которые могут создать более диверсифицированную и устойчивую экономику».
Предложениями о том, сколько стоит «зеленый переход», поделился заместитель руководителя Центра Россия – ОЭСР РАНХиГС Кирилл Черновол. Он привел оценки, что на «зеленый переход» в следующие 30 лет потребуется мобилизовать 100 трлн долларов США. Привлечь средства на повышение экологической устойчивости компаний можно, по его мнению, за счет транзитных финансов. В отличие от зеленых облигаций транзитные финансы идут на финансирование энергоперехода компании в целом, а не на отдельный зеленый проект, но при этом имеют более высокую цену и включают штрафные механизмы.
«Формирование единых механизмов и стандартов транзитного финансирования на уровне ЕАЭС – ключ к успеху. Без этого невозможно создание единого рынка переходных финансов для зеленой трансформации», — подчеркнул Кирилл Черновол.
Эксперты сошлись во мнении, что переход к новому интегральному мирохозяйственному укладу неизбежен, так как именно он позволит связать функционирование рыночных механизмов с задачей повышения общественного благосостояния, одновременно отвечая интересам бизнеса и социума, обеспечивая достижение целей в области устойчивого и экологически чистого развития.